Пронести память о войне сквозь годы – наш долг
Коноша – крупный железнодорожный узел, бывший в годы войны важным транспортным объектом для страны. День и ночь через станцию на фронт шли эшелоны с грузами.
В здании школы во время войны располагался военный госпиталь, в котором работали мои бабушка и отец – Анастасия Андреевна и Иван Михайлович Серебряковы.Муж бабушки, Михаил Алексеевич Серебряков, после окончания в 1940 году Советско-финляндской войны продолжил службу в Карелии, охранял Беломорско-Балтийский канал. С ним проходили службу и три его брата, а также несколько земляков. Великую Отечественную войну встретили там, а 5 января 1942 года они все погибли недалеко от города Медвежьегорска, в Карелии.
Я поделюсь с вами отрывком из моей будущей книги «Настя».
Был март 1942 года. Настя шла с работы по железнодорожному пути домой, на 6-й километр пос. Коношеозерский, где ждали её четыре сына. Пятого она недавно похоронила. Видимо, старшие дети не доглядели за братом, пока мать была на работе. Похоронка на мужа пришла в феврале. Она ещё не знала, что и его братья тоже погибли, и надеялась, что они приедут и расскажут, как всё было. Не хотелось верить, что её «хозяин», так Настя называла мужа, никогда больше не вернётся.
Неумело подшитые сыном валенки соскальзывали со шпал, идти было тяжело. Руки ныли от усталости: вчера привезли большое количество раненых с ленинградского фронта, и у прачек было много работы. Одежда солдат – грязная, окровавленная, бинты тоже стирали, так как новых не хватало. В кармане Настя бережно ощупывала две варёные картофелины и два куска хлеба, которые оставила от своего обеда и несла детям. Дети с утра не ели, и было страшно идти домой. Настя тяжело вздохнула: «Пойдёт поезд – брошусь под колёса, сил больше нет…». Протяжный гудок паровоза вернул её в настоящее: «Что задумала, дурёха? А как же дети? Пропадут без меня. А хозяин велел беречь сыновей».
Дома Настя увидела, что дети ждут её, прижавшись к печке. Иван, старший сын, сказал, что чайник горячий и можно попить кипятка. Накрошив в большую миску картофелины и кусок хлеба (второй надо на утро оставить), залила кипятком и разлила еду в миски. Со слезами на глазах Настя смотрела, как за считанные секунды дети справились с жидкой похлёбкой.
– Ваня, я договорилась с начальником госпиталя, тебя возьмут на работу. Тебе уже четырнадцать есть, а там работников не хватает. Все на фронте нынче, – Настя тяжело вздохнула. – Завтра с утра вместе пойдём.
В госпитале Ваню определили возницей на лошадь. Повар увидел худенького мальчишку и дал ему кость из супа. Радостный Ваня решил съесть косточку на заднем дворе и побежал к двери, которая вела в коридор перед выходом. В тёмном коридоре парнишка на что-то наступил. В ужасе отбросив кость, он распахнул двери и увидел, что наступил на тело умершего солдата. Конюх, запрягавший лошадь, объяснил испуганному мальчишке, что несколько солдат умерли ещё в поезде, и их сегодня надо хоронить. Могилы отправили копать нескольких выздоравливающих солдат, так как больше некому.
В грубо сколоченные ящики положили умерших и погрузили их на повозку. Ваня, помня, как мама убивалась из-за смерти сына и отца, боялся покойников. Но подошедшая женщина в военной одежде строго сказала ему:
– У нас каждый день так бывает. Привыкай. Плакать дома будешь. Нужно живых бояться, а не мёртвых.
Место, отведённое для захоронения, было в пяти километрах. Там хоронили и солдат, умерших в госпитале, и местных. Подтаявшая дорога была вся размята, на повороте повозка наклонилась, и один ящик съехал с неё. Как Ваня не пытался – не мог затащить ящик назад в телегу. Хорошо, что ехавший навстречу мужчина помог поставить ящик на место и выехать из колеи.
У вырытых могил солдаты грелись у костра в ожидании приезда повозки:
– Иди, парень, погрейся, пока мы всё сделаем, да хлеба вот пожаренного на палочке погрызи.
В госпиталь вернулись с началом темноты. Солдаты поделились и оставленным им обедом. Миска супа была такой вкусной! «Вот бы братьям такого супа», – подумал Ваня. Первый рабочий день закончился.
Ваня часто оставался ночевать на конюшне, особенно когда приходил санитарный поезд, а мать всегда возвращалась домой к детям. Шесть километров утром, шесть вечером. Саше было 11 лет, Лёне восемь, а Юре шесть. Когда госпиталь закрыли в 1946 году, их перевели работать в больницу, которая была совсем рядом с домом.
На всю жизнь запомнили они страшные годы лютой войны, рассказали нам, чтобы знали и помнили. И мы обязаны пронести эту память сквозь годы и поколения. Время не стоит на месте. Но память о Великой Отечественной войне нужна и тем, кто придёт в последующие годы. Помнить о защитниках Отечества, тружениках тыла – наш долг.
Ольга ИОНИНА (СЕРЕБРЯКОВА)